переводчик
Автор: Raven Studios
Переводчик: Tinwen
Название: Скованные мраком. История Тёмного Братства.
Дисклеймер: Обливион, все персонажи, места, события ит.д. принадлежат Bethesda Softworks.
Предупреждение: присутствует нецензурная лексика, насилие
Рейтинг: T (13+)
Жанр: приключения/мистика
Размер: Макси.
Описание: Покинув отчий дом, Сариэль оказывается в распростёртых объятьях Тёмного Братства. Теперь она – одна из дуэта, способного остановить предателя, угрожающего семье, которой она отныне принадлежит.
Пометка: ссылки на страницы автора:
На deviantart - raven-studios.deviantart.com//
На fanfiction.net - www.fanfiction.net/u/1558759/Raven_Studios
Разрешение автора на перевод получено.
Размещение: исключительно с согласия переводчика
Глава шестьдесят третья. Обречены и прокляты.
Дневник выпал из онемевших пальцев. Я тут же подобрала его и запихнула в дорожную сумку. Нет времени, нет времени… они уже в пути… они уже знают… он знал про Эпплуотч.
Голову я тоже захватила.
Если она так дорога милому Мэтью, я её использую. Я должна вернуть её, это ведь самое меньшее, что я могу сделать для дорогого Брата. Такую ценность нельзя просто так бросить…
Я его сломаю, так как ассасин может сломать подобного себе. Навсегда. Я сломаю его, сделаю его снова нормальным. Я хочу увидеть, как его мозг расплавится, вскипит и вытечет из ушей, когда его охватит ужас, когда он поймёт, что перешёл дорогу Сайленсеру, с большой буквы, которую искусно направлял один из самых хитрых и одарённых умов Империи – и я серьёзно. Даже если бы я ненавидела Люсьена – а это не так – даже тогда я не могла бы не восхищаться его умом и ловкостью.
И Висент, научивший меня ценить искусность.
И Семья… если Белламона так рассердила утрата его семьи… он должен бы представить на минутку, что случится, если его пешка, его слепая мышка, узнает правду. Я убивала членов Чёрной Руки… а Белламон? Он… он даже не…
Это обрело смысл – внезапно… что-то, что Висент давным-давно сказал Люсьену… чтобы он поговорил с кем-то… они организовали Белламону повышение до Сайленсера… чтобы кто-то другой, кто-то третий… Ж'Гаста. Чтобы Ж'Гаста мог за ним присмотреть, вот только это не сработало…Белламон предупредил Ж’Гасту, что Люсьен предал семью и отправил меня по его душу… Ж'Гаста, наверное, собирался меня ранить, но оставить в живых… передать с рук на руки моему Спикеру и разобраться во всём этом вместе… вот только… всё пошло не так…
О, Мэтью, ты уже труп… но перед тем как ты сдохнешь… я разорву тебя… если только Люсьен меня не опередит. Я разорву тебя… как ты пытался разорвать узы Семьи.
В груди застыло гнетущее чувство. Я испытывала такое состояние раньше только после того, как моя стрела вонзилась в тело Филиды… до того момента как я нырнула в воду за его пальцем.
И это ощутило всё Братство.
Ночной воздух приятной свежестью охладил мою кожу, благословение после отвратительной вони разложения. Зловоние пропитало мои волосы, одежду… чёрт. Я бежала по пустым улицам Анвила. Теневой Гриве придётся мчаться изо всех сил, скакать быстрее ветра… так долго, как только сможет. Я надеюсь, она действительно особенная лошадь, как я всегда подозревала, иначе мы ни за что не доберёмся до Эпплуотч вовремя… а мы должны.
Мы не можем не успеть.
-Теневая Грива! – позвала я, выбежав за ворота, и с третьей попытки резко свистнула.
Лошадь рысью выбежала ко мне, по привычке жуя паслён.
-Нет времени! На это нет времени! – крикнула я и запрыгнула к ней на спину. Она сердито затанцевала подо мной, ей не понравился запах смерти, прилипший ко мне, как надоедливый поклонник. От прохладного ночного ветерка кожа покрылась мурашками.
-Мы должны спешить – скачи во весь опор, - проговорила я спешно, поворачивая и стискивая её бока. – Они убьют Люсьена, если мы не пото…
Я не успела договорить. Теневая Грива прекрасно поняла «убьют Люсьена» и рванула с места в карьер.
Я думала, что видела её полный галоп. Я ошибалась – так ошибалась.
Лошадь стремительно летела, как будто я оседлала ветер. Больше не казалось, что вокруг неё возникает тёмное марево. Так оно и было на самом деле. Мимо проносились пейзажи, а она мчалась, не зная усталости, не сбавляя скорости и не протестуя.
Как взявшая след гончая, Теневая Грива несла нас через Сиродиил. Как давно ушёл Белламон? Не очень, раз магические огни не успели погаснуть. После ухода хозяина они ещё некоторое время горят сами по себе. Но всё же… Хватит ли ему форы, чтобы быстрее меня приехать в Эпплуотч?
Как раненый зверь, Рука не станет разбираться, что к чему – они хотят ударить, выместить гнев на первой же удобной цели, и всё указывает на Люсьена… единственного достаточно умного, чтобы провернуть что-то подобное… или так они думают.
Висент и Люсьен были правы. Мэтью Белламон – безумный гений, как они и говорили.
Теневая Грива мчалась, как стрела, позволяя мне максимально срезать путь, мы неслись напрямик, забыв про дороги. В отличие от некоторых, у меня хорошее чувство направления, надёжное и верное. Я могу урвать минуты, даже часы…
Эта гонка вымотала бы любую другую лошадь ещё до того, как мы преодолели бы и четверть пути, и, как и я, Теневая Грива отказывалась замедлять скорость, даже когда я пыталась заставить её умерить бег, беспокоясь за неё, отчаянно не желая этого, но волнуясь, что она падёт.
Теневая Грива мотнула головой и продолжила мчаться галопом, вдоль её тела стелились клубящиеся тени, как туман, а глаза горели красным, как у разозлённого вампира.
Когда я, наконец, спешилась, у неё только-только начала выступать пена. Тёмные полупрозрачные облака клубились вокруг неё. Словно бы она скакала сквозь бурю, а не по твёрдой земле.
Что-то не так. Я поняла это сразу же, увидев стоящих у дома лошадей, хотя ни одна из них не могла сравниться с Теневой Гривой, они добрались сюда первыми…
Я неуклюже грохнулась на землю и потянулась за Шипом Страданий, бросаясь вперёд мимо деревьев, мимо выстроившихся в тени могил семьи Драконис…
Проклятье – я ещё не пробежала и половины пути до той чёртовой двери!..
Крики и звук удара. Взрывная волна от мощного применения магии сбила меня с ног, швырнула в пыльную траву. Я смогла сделать кувырок и подняться на ноги. Нельзя падать, нельзя останавливаться… ещё не поздно… ещё не поздно…
Не может быть поздно.
-Стойте! – заорала я, пинком открыв дверь. Фигуры в мантиях и капюшонах резко обернулись ко мне, удивлённые тем, что их прервали. Кинжалы наголо, готовы изуродовать тело…
Нет, этого не может быть…
Одна из них подняла обе руки, чтобы не допустить стычки.
-Нет, - предостерёг женский голос. Аркуэн – последняя выжившая из Чёрной Руки.
Нет… нетнетнетнетнет… мир замедлил движение и остановился, когда реальность иглой вонзилась в моё измученное сознание.
Нет. Пожалуйста, нет…
Но это так. И неважно, сколько раз я скажу «нет», это не изменит того, что на полу хижины лежит мёртвый Люсьен Лашанс.
Шип Страданий выпал у меня из руки и воткнулся в половицу, когда я сделала несколько шагов вперёд на негнущихся ногах. Это неправильно… это неправда… это не может быть… я не могла… опоздать.
Я судорожно вздохнула, лёгкие забыли, как нужно работать.
Нет… нет нет нет нет… и ты тоже…
Я опустилась на колени – просто неуклюже рухнула на пол рядом с Люсьеном и убрала прядь волос с его бледного лица. Его кожа ещё была тёплой, но остывала. Несколько секунд, я опоздала только на несколько секунд. Не больше чем на минуту… если бы я была быстрее… сильнее, не мешкала, не тратила время в кошмарной берлоге Белламона… я могла бы добраться сюда вовремя…
Желудок будто завязался в узел, закусив губу до боли, я жалобно заскулила. Обхватила себя руками и наклонилась вперёд, согнувшись пополам, положила голову ему на грудь. Сердце не бьётся. Он мёртв… только пустая оболочка…
Почти… мы с Теневой Гривой почти успели… как я скажу ей, что тебя больше нет?
Я глупо продолжала ждать, надеясь уловить дыхание… ожидая, что всё это просто больная шутка… но глубоко в душе я понимала, что это не так. Не в этот раз. Это невозможно. Потому что каким бы злоязыким мерзавцем он ни был… как бы он ни любил играть словами и манипулировать… Люсьен не жесток. Не к нам… не к Семье. И он никогда не станет притворяться мёртвым, зная, что это будет значить для меня… зная, что он – всё, что мне осталось…
Он никогда не причинил бы мне боли…
…больше, чем уже было сделано…
Я почти не слышала этого…
…я даю тебе силу перед лицом боли. Я даю тебе мужество перед лицом вины. Я даю тебе малую толику надежды… когда ты столкнёшься с отчаянием…
Столько слов, столько пустых слов крутится у меня в голове…
Последний из Семьи… моей Семьи… ушёл… умер… видеть его таким было тяжело… очень тяжело – меня охватила боль, настоящая физическая боль, зародившаяся в груди, будто от удара ледяным стальным кинжалом. Доставшим до самого сердца.
Я не заплакала. О, как отчаянно мне хотелось плакать. Кричать, вопить, выть, показать миру своё горе, чтобы все увидели боль и ужас, кипящие внутри меня, крутящиеся, словно рой разозлённых пчёл. Но у меня пропал голос, на шее словно затянулась гаротта, а глаза закололи маленькие кинжалы, хотя слёз не было. Как будто я потеряла право плакать, как человек, за то, что убила собственных Братьев и Сестёр во имя Чёрной Руки.
Ты сможешь идти вперёд – всегда иди вперёд.
Вставай.
Я немного выпрямилась, горе тянуло меня вниз, как промокшая насквозь шуба, и наклонилась к лицу Люсьена, проводя дрожащими пальцами по щеке и небритому подбородку. Нет… это неправильно… всё не должно было вот так закончиться… так не должно было случиться…. Почему это произошло? Как это допустили… самый преданный… самый верный?..
Взбурлил гнев, прорезая боль, похожий на пощёчину, или на раскат грома тихой ночью, сильно, резко, вырывая меня из омута печали и переходя в… ярость. Ощущение ясного предназначения.
Посмотрите на столпившихся здесь глупцов… я скользнула по ним взглядом, чувствуя, как на лице застыло совершенно дикое выражение. Нет более опасного зверя, чем раненый, а нанесённая мне рана глубока и болезненна… но не смертельна. Или смертельна? Когда всё это закончится… ради чего мне жить? Или умирать? Ничего. Всё, что я знала, все, кого я знала, уже ушли раньше меня.
Нет… ещё одно дело, перед тем как начать об этом думать.
Вот он – Предатель среди них, защищённый и укрытый от судьбы, которая должна была стать его… перекладывающий свою вину на всех, кто попадётся… убегающий от неё… ухмыляющийся мне, охваченной страданием, но вот ухмылка начинает таять, он понимает, что…
Я. Его. Убью.
Он должен заплатить. И заплатит… если я займусь им хотя бы вполовину так серьёзно, как Люсьен тогда тем данмером из Мораг Тонг… а я займусь. Только я хочу, чтобы Белламон кричал. И пусть его вопли пронзят Бездну… и их услышат те, кто ушёл раньше меня, и узнают, что тот, кто пролил их кровь… кто лишил их жизни… страдает. И, визжа от боли, летит в пропасть…
И Люсьен… мой бедный Спикер… я так тебе и не сказала… я должна была поцеловать тебя, хотя бы раз… тогда в Фаррагуте после Очищения… должна была переступить через гордость и попросить меня утешить…
Я закусила губу и снова выпрямилась, раскачиваясь взад и вперёд, заставив себя взглянуть на безжизненные, но такие близкие черты. Это больно. Только начинаешь считать… что вот тот, кто практически неуязвим. Я не думала, что они найдут его здесь. Не думала, что это вообще может случиться…
Застывшее на лице выражение твёрдой решимости умереть до того, как его схватят, он ещё видел свет в конце долгой и тёмной ночи.
Он ждал меня… был уверен, что я появлюсь вовремя… но я не появилась…
И я его не виню… он, наверное, держался, сколько мог… сполна предоставив мне возможность притащить сюда свою тощую задницу… а я подвела.
Я бы не хотела попасть в лапы этой кодле. Я не думаю, что они знают о существовании лёгкой смерти… особенно Белламон… нет, Белламон бы изуродовал тело… как поступил со многими другими…
Труп, свисающий вниз головой с потолка, возник у меня перед тут же заслезившимися глазами. Ты это задумал для моего Спикера, Белламон? Этого не случится. Никогда. Я не позволю.
От этой мысли меня одновременно бросило в жар и в холод, на лбу проступила испарина. Если бы я не понимала, что сейчас нельзя бросаться на Белламона, я бы на него накинулась.
И его ничто бы не спасло. Я убью любого, вставшего у меня на пути, будь то Чёрная Рука или призванный даэдра. Наплевать.
Но Висент и Люсьен этого бы не хотели, и едкий гнев, бурлящий в груди, поостыл. Нет, они бы выждали, выбрали бы момент, подходящий, чтобы обличить Белламона без риска для себя. В любом случае я жду серьёзной драки.
Он должен был знать, что мне всё известно… должен был подозревать, по крайней мере, что Люсьен отправил меня на поиски… как он сказал? Доказательства измены… оно у меня. Но моё сердце, мои инстинкты велят мне ждать… подождать ещё немного, перед тем как оправдать Люсьена и остальных.
Да – это важно – моей Семьи больше нет… и это открытая рана, растравленная смертью Люсьена. Это причиняет настоящую боль, снова саднят царапины от когтей Ж'Гасты на боку. Потянутые мышцы и синяки, оставшиеся от стычки с Шализ, заныли с новой силой, вспоминая боль. Всё тело содрогнулось от боли, настоящей и давно прошедшей.
Я закрыла глаза, отгораживаясь от мира, пытаясь отвлечься от головной боли, начавшей расти у меня за переносицей, растекающейся по скулам и тянущейся к вискам, как пальцы руки… я буду следовать приказам… его последним приказам. И даю голову на отсечение, Белламон это знает.
Поток памяти принёс воспоминания о всех тех временах, когда Люсьен меня так сильно бесил… или умудрялся облегчить боль, или помочь разобраться с проблемами – или разбивал мои доводы в пух и прах без малейшего труда. Весёлое подшучивание, которого, я поняла, мне будет недоставать больше, чем я когда-либо признавала. Что я буду скучать по нему вообще, по его присутствию… я чувствовала, словно потеряла часть самой себя.
Дура, что за глупости…
Я снова наклонилась, уже взяв себя в руки, перестав стискивать собственные бока, и коснулась губами его лба, ласково убирая волосы назад, но почему-то после этого мне стало только хуже. Потому что он был очень дорог мне… так дорог… я никогда не влюблялась и не могу сказать, влюбилась ли я в него... но это одна из форм любви. Ничто другое не причинит такой жуткой боли. Я не смогла заставить себя поцеловать его холодные губы – это бы разрушило все преграды, сдерживающие слёзы и плач. Потому что это надо было сделать, когда он был жив.
Я никогда не стану прежней. Я буду очень удивлена, если смогу засмеяться, или улыбнуться… если я смогу заговорить с этими… кусками дерьма, которым должна подчиняться. Я ненавижу их. Я их всех ненавижу – но больше всего, Белламона. Он умрёт. Умрёт от моих рук.
Я чувствую себя дурой, и запишу это на его счёт – счёт, по которому он заплатит. Он задолжал выжившей.
-Ты не должна хранить ему верность, сестра, - по-альтмерски снисходительно и ласково сказала Аркуэн. Эта тупая сука не узнала бы верность, если бы верность выскочила из кустов и вцепилась ей в морду.
Я вскинула голову и прожгла её взглядом, медленно меняя положение так, чтобы я смогла встать на ноги. Я могла бы их всех убить… они расправились со своим Братом, невиновным в преступлениях, совершённых против Семьи…
Аркуэн увидела это в моих глазах, и беспокойно отступила, как лошадь, почуявшая опасность.
Такая чистая ярость. Может быть, уже безумие. Единственная движущая цель, после которой тело можно оставить, не думая и не беспокоясь, как змея сбрасывает кожу.
Нет. Нет, Сари, нужно подождать. Сначала убей Белламона. Это то, что важно. Отрежь больную ветвь Семейного древа, очисти грязь, прилипшую к именам Братьев и Сестёр Чейдинальского Святилища… ты должна реабилитировать Люсьена… верного слугу Ситиса и Матери Ночи, пусть он обретёт покой в Бездне.
Всё ещё злобно глядя на Аркуэн, я с трудом взвалила тело себе на плечи. Чёрт… он вообще ел? Так можно заработаться до… я подавила беззвучный всхлип – это должно было быть смешно… но не было… для парня, особо не заботящегося о себе… он был в хорошей форме. Надо бы, чтобы за ним было кому приглядывать…
Я скастовала пёрышко, облегчив себе ношу, стало больше неудобно, чем тяжело.
-Он был в первую очередь моим Спикером, - ответила я ровно, удивившись спокойному безразличию в собственном голосе. Я сказала это тихо, хрипло, выдавая напряжение голосовых связок, при этом жёстко, сильно, бросая вызов. Обещая драку – бой не на жизнь а на смерть – если кто-то из них решит сделать глупость и попробует остановить меня, когда я выполняю то, что требовали любовь и долг. – И я сделаю для него то, что должно. Это значит, мне будет позволено похоронить его в безопасном месте… я не допущу, чтобы тело изуродовали. Если только, - ласково добавила я, позволяя своей скорби просочиться в голос. – Кто-то здесь желает оспорить моё право?
Это было сказано для Белламона, и Белламона одного. Я метнула в его сторону яростный зелёный взгляд, который – в справедливом мире – поразил бы его насмерть.
-Этот грязный предатель… - начал Белламон, но замолчал.
Я же открыла новые глубины «убийственного взгляда».
-Мой Спикер погиб. Я похороню его… - спокойно сказала я. – Догматы не говорят ни слова о том, что мы должны издеваться над телами павших, - я развернулась и вышла из дома, ощущая сверлящие мне спину ледяные взгляды.
Я чувствовала себя больной, отупевшей. Я могла убить Белламона, прямо там… но нет, тогда было не время.
Люсьен бы сказал мне, что ещё рано, если бы мог. Меня пробрала дрожь.
Терпение. Я горжусь своим терпением. Терпи и выбери нужную минуту.
Перфекционизм. Это делает меня мастером своего дела.
Примечание переводчика: читать дальшеглава была бы выложена вчера, если бы переводчик, сохраняя, случайно не удалил все семь готовых страниц
Переводчик: Tinwen
Название: Скованные мраком. История Тёмного Братства.
Дисклеймер: Обливион, все персонажи, места, события ит.д. принадлежат Bethesda Softworks.
Предупреждение: присутствует нецензурная лексика, насилие
Рейтинг: T (13+)
Жанр: приключения/мистика
Размер: Макси.
Описание: Покинув отчий дом, Сариэль оказывается в распростёртых объятьях Тёмного Братства. Теперь она – одна из дуэта, способного остановить предателя, угрожающего семье, которой она отныне принадлежит.
Пометка: ссылки на страницы автора:
На deviantart - raven-studios.deviantart.com//
На fanfiction.net - www.fanfiction.net/u/1558759/Raven_Studios
Разрешение автора на перевод получено.
Размещение: исключительно с согласия переводчика
Глава шестьдесят третья. Обречены и прокляты.
Обречены и прокляты
-S-
Дневник выпал из онемевших пальцев. Я тут же подобрала его и запихнула в дорожную сумку. Нет времени, нет времени… они уже в пути… они уже знают… он знал про Эпплуотч.
Голову я тоже захватила.
Если она так дорога милому Мэтью, я её использую. Я должна вернуть её, это ведь самое меньшее, что я могу сделать для дорогого Брата. Такую ценность нельзя просто так бросить…
Я его сломаю, так как ассасин может сломать подобного себе. Навсегда. Я сломаю его, сделаю его снова нормальным. Я хочу увидеть, как его мозг расплавится, вскипит и вытечет из ушей, когда его охватит ужас, когда он поймёт, что перешёл дорогу Сайленсеру, с большой буквы, которую искусно направлял один из самых хитрых и одарённых умов Империи – и я серьёзно. Даже если бы я ненавидела Люсьена – а это не так – даже тогда я не могла бы не восхищаться его умом и ловкостью.
И Висент, научивший меня ценить искусность.
И Семья… если Белламона так рассердила утрата его семьи… он должен бы представить на минутку, что случится, если его пешка, его слепая мышка, узнает правду. Я убивала членов Чёрной Руки… а Белламон? Он… он даже не…
Это обрело смысл – внезапно… что-то, что Висент давным-давно сказал Люсьену… чтобы он поговорил с кем-то… они организовали Белламону повышение до Сайленсера… чтобы кто-то другой, кто-то третий… Ж'Гаста. Чтобы Ж'Гаста мог за ним присмотреть, вот только это не сработало…Белламон предупредил Ж’Гасту, что Люсьен предал семью и отправил меня по его душу… Ж'Гаста, наверное, собирался меня ранить, но оставить в живых… передать с рук на руки моему Спикеру и разобраться во всём этом вместе… вот только… всё пошло не так…
О, Мэтью, ты уже труп… но перед тем как ты сдохнешь… я разорву тебя… если только Люсьен меня не опередит. Я разорву тебя… как ты пытался разорвать узы Семьи.
В груди застыло гнетущее чувство. Я испытывала такое состояние раньше только после того, как моя стрела вонзилась в тело Филиды… до того момента как я нырнула в воду за его пальцем.
И это ощутило всё Братство.
Ночной воздух приятной свежестью охладил мою кожу, благословение после отвратительной вони разложения. Зловоние пропитало мои волосы, одежду… чёрт. Я бежала по пустым улицам Анвила. Теневой Гриве придётся мчаться изо всех сил, скакать быстрее ветра… так долго, как только сможет. Я надеюсь, она действительно особенная лошадь, как я всегда подозревала, иначе мы ни за что не доберёмся до Эпплуотч вовремя… а мы должны.
Мы не можем не успеть.
-Теневая Грива! – позвала я, выбежав за ворота, и с третьей попытки резко свистнула.
Лошадь рысью выбежала ко мне, по привычке жуя паслён.
-Нет времени! На это нет времени! – крикнула я и запрыгнула к ней на спину. Она сердито затанцевала подо мной, ей не понравился запах смерти, прилипший ко мне, как надоедливый поклонник. От прохладного ночного ветерка кожа покрылась мурашками.
-Мы должны спешить – скачи во весь опор, - проговорила я спешно, поворачивая и стискивая её бока. – Они убьют Люсьена, если мы не пото…
Я не успела договорить. Теневая Грива прекрасно поняла «убьют Люсьена» и рванула с места в карьер.
Я думала, что видела её полный галоп. Я ошибалась – так ошибалась.
Лошадь стремительно летела, как будто я оседлала ветер. Больше не казалось, что вокруг неё возникает тёмное марево. Так оно и было на самом деле. Мимо проносились пейзажи, а она мчалась, не зная усталости, не сбавляя скорости и не протестуя.
Как взявшая след гончая, Теневая Грива несла нас через Сиродиил. Как давно ушёл Белламон? Не очень, раз магические огни не успели погаснуть. После ухода хозяина они ещё некоторое время горят сами по себе. Но всё же… Хватит ли ему форы, чтобы быстрее меня приехать в Эпплуотч?
Как раненый зверь, Рука не станет разбираться, что к чему – они хотят ударить, выместить гнев на первой же удобной цели, и всё указывает на Люсьена… единственного достаточно умного, чтобы провернуть что-то подобное… или так они думают.
Висент и Люсьен были правы. Мэтью Белламон – безумный гений, как они и говорили.
Теневая Грива мчалась, как стрела, позволяя мне максимально срезать путь, мы неслись напрямик, забыв про дороги. В отличие от некоторых, у меня хорошее чувство направления, надёжное и верное. Я могу урвать минуты, даже часы…
Эта гонка вымотала бы любую другую лошадь ещё до того, как мы преодолели бы и четверть пути, и, как и я, Теневая Грива отказывалась замедлять скорость, даже когда я пыталась заставить её умерить бег, беспокоясь за неё, отчаянно не желая этого, но волнуясь, что она падёт.
Теневая Грива мотнула головой и продолжила мчаться галопом, вдоль её тела стелились клубящиеся тени, как туман, а глаза горели красным, как у разозлённого вампира.
Когда я, наконец, спешилась, у неё только-только начала выступать пена. Тёмные полупрозрачные облака клубились вокруг неё. Словно бы она скакала сквозь бурю, а не по твёрдой земле.
Что-то не так. Я поняла это сразу же, увидев стоящих у дома лошадей, хотя ни одна из них не могла сравниться с Теневой Гривой, они добрались сюда первыми…
Я неуклюже грохнулась на землю и потянулась за Шипом Страданий, бросаясь вперёд мимо деревьев, мимо выстроившихся в тени могил семьи Драконис…
Проклятье – я ещё не пробежала и половины пути до той чёртовой двери!..
Крики и звук удара. Взрывная волна от мощного применения магии сбила меня с ног, швырнула в пыльную траву. Я смогла сделать кувырок и подняться на ноги. Нельзя падать, нельзя останавливаться… ещё не поздно… ещё не поздно…
Не может быть поздно.
-Стойте! – заорала я, пинком открыв дверь. Фигуры в мантиях и капюшонах резко обернулись ко мне, удивлённые тем, что их прервали. Кинжалы наголо, готовы изуродовать тело…
Нет, этого не может быть…
Одна из них подняла обе руки, чтобы не допустить стычки.
-Нет, - предостерёг женский голос. Аркуэн – последняя выжившая из Чёрной Руки.
Нет… нетнетнетнетнет… мир замедлил движение и остановился, когда реальность иглой вонзилась в моё измученное сознание.
Нет. Пожалуйста, нет…
Но это так. И неважно, сколько раз я скажу «нет», это не изменит того, что на полу хижины лежит мёртвый Люсьен Лашанс.
Шип Страданий выпал у меня из руки и воткнулся в половицу, когда я сделала несколько шагов вперёд на негнущихся ногах. Это неправильно… это неправда… это не может быть… я не могла… опоздать.
Я судорожно вздохнула, лёгкие забыли, как нужно работать.
Нет… нет нет нет нет… и ты тоже…
Я опустилась на колени – просто неуклюже рухнула на пол рядом с Люсьеном и убрала прядь волос с его бледного лица. Его кожа ещё была тёплой, но остывала. Несколько секунд, я опоздала только на несколько секунд. Не больше чем на минуту… если бы я была быстрее… сильнее, не мешкала, не тратила время в кошмарной берлоге Белламона… я могла бы добраться сюда вовремя…
Желудок будто завязался в узел, закусив губу до боли, я жалобно заскулила. Обхватила себя руками и наклонилась вперёд, согнувшись пополам, положила голову ему на грудь. Сердце не бьётся. Он мёртв… только пустая оболочка…
Почти… мы с Теневой Гривой почти успели… как я скажу ей, что тебя больше нет?
Я глупо продолжала ждать, надеясь уловить дыхание… ожидая, что всё это просто больная шутка… но глубоко в душе я понимала, что это не так. Не в этот раз. Это невозможно. Потому что каким бы злоязыким мерзавцем он ни был… как бы он ни любил играть словами и манипулировать… Люсьен не жесток. Не к нам… не к Семье. И он никогда не станет притворяться мёртвым, зная, что это будет значить для меня… зная, что он – всё, что мне осталось…
Он никогда не причинил бы мне боли…
…больше, чем уже было сделано…
Я почти не слышала этого…
…я даю тебе силу перед лицом боли. Я даю тебе мужество перед лицом вины. Я даю тебе малую толику надежды… когда ты столкнёшься с отчаянием…
Столько слов, столько пустых слов крутится у меня в голове…
Последний из Семьи… моей Семьи… ушёл… умер… видеть его таким было тяжело… очень тяжело – меня охватила боль, настоящая физическая боль, зародившаяся в груди, будто от удара ледяным стальным кинжалом. Доставшим до самого сердца.
Я не заплакала. О, как отчаянно мне хотелось плакать. Кричать, вопить, выть, показать миру своё горе, чтобы все увидели боль и ужас, кипящие внутри меня, крутящиеся, словно рой разозлённых пчёл. Но у меня пропал голос, на шее словно затянулась гаротта, а глаза закололи маленькие кинжалы, хотя слёз не было. Как будто я потеряла право плакать, как человек, за то, что убила собственных Братьев и Сестёр во имя Чёрной Руки.
Ты сможешь идти вперёд – всегда иди вперёд.
Вставай.
Я немного выпрямилась, горе тянуло меня вниз, как промокшая насквозь шуба, и наклонилась к лицу Люсьена, проводя дрожащими пальцами по щеке и небритому подбородку. Нет… это неправильно… всё не должно было вот так закончиться… так не должно было случиться…. Почему это произошло? Как это допустили… самый преданный… самый верный?..
Взбурлил гнев, прорезая боль, похожий на пощёчину, или на раскат грома тихой ночью, сильно, резко, вырывая меня из омута печали и переходя в… ярость. Ощущение ясного предназначения.
Посмотрите на столпившихся здесь глупцов… я скользнула по ним взглядом, чувствуя, как на лице застыло совершенно дикое выражение. Нет более опасного зверя, чем раненый, а нанесённая мне рана глубока и болезненна… но не смертельна. Или смертельна? Когда всё это закончится… ради чего мне жить? Или умирать? Ничего. Всё, что я знала, все, кого я знала, уже ушли раньше меня.
Нет… ещё одно дело, перед тем как начать об этом думать.
Вот он – Предатель среди них, защищённый и укрытый от судьбы, которая должна была стать его… перекладывающий свою вину на всех, кто попадётся… убегающий от неё… ухмыляющийся мне, охваченной страданием, но вот ухмылка начинает таять, он понимает, что…
Я. Его. Убью.
Он должен заплатить. И заплатит… если я займусь им хотя бы вполовину так серьёзно, как Люсьен тогда тем данмером из Мораг Тонг… а я займусь. Только я хочу, чтобы Белламон кричал. И пусть его вопли пронзят Бездну… и их услышат те, кто ушёл раньше меня, и узнают, что тот, кто пролил их кровь… кто лишил их жизни… страдает. И, визжа от боли, летит в пропасть…
И Люсьен… мой бедный Спикер… я так тебе и не сказала… я должна была поцеловать тебя, хотя бы раз… тогда в Фаррагуте после Очищения… должна была переступить через гордость и попросить меня утешить…
Я закусила губу и снова выпрямилась, раскачиваясь взад и вперёд, заставив себя взглянуть на безжизненные, но такие близкие черты. Это больно. Только начинаешь считать… что вот тот, кто практически неуязвим. Я не думала, что они найдут его здесь. Не думала, что это вообще может случиться…
Застывшее на лице выражение твёрдой решимости умереть до того, как его схватят, он ещё видел свет в конце долгой и тёмной ночи.
Он ждал меня… был уверен, что я появлюсь вовремя… но я не появилась…
И я его не виню… он, наверное, держался, сколько мог… сполна предоставив мне возможность притащить сюда свою тощую задницу… а я подвела.
Я бы не хотела попасть в лапы этой кодле. Я не думаю, что они знают о существовании лёгкой смерти… особенно Белламон… нет, Белламон бы изуродовал тело… как поступил со многими другими…
Труп, свисающий вниз головой с потолка, возник у меня перед тут же заслезившимися глазами. Ты это задумал для моего Спикера, Белламон? Этого не случится. Никогда. Я не позволю.
От этой мысли меня одновременно бросило в жар и в холод, на лбу проступила испарина. Если бы я не понимала, что сейчас нельзя бросаться на Белламона, я бы на него накинулась.
И его ничто бы не спасло. Я убью любого, вставшего у меня на пути, будь то Чёрная Рука или призванный даэдра. Наплевать.
Но Висент и Люсьен этого бы не хотели, и едкий гнев, бурлящий в груди, поостыл. Нет, они бы выждали, выбрали бы момент, подходящий, чтобы обличить Белламона без риска для себя. В любом случае я жду серьёзной драки.
Он должен был знать, что мне всё известно… должен был подозревать, по крайней мере, что Люсьен отправил меня на поиски… как он сказал? Доказательства измены… оно у меня. Но моё сердце, мои инстинкты велят мне ждать… подождать ещё немного, перед тем как оправдать Люсьена и остальных.
Да – это важно – моей Семьи больше нет… и это открытая рана, растравленная смертью Люсьена. Это причиняет настоящую боль, снова саднят царапины от когтей Ж'Гасты на боку. Потянутые мышцы и синяки, оставшиеся от стычки с Шализ, заныли с новой силой, вспоминая боль. Всё тело содрогнулось от боли, настоящей и давно прошедшей.
Я закрыла глаза, отгораживаясь от мира, пытаясь отвлечься от головной боли, начавшей расти у меня за переносицей, растекающейся по скулам и тянущейся к вискам, как пальцы руки… я буду следовать приказам… его последним приказам. И даю голову на отсечение, Белламон это знает.
Поток памяти принёс воспоминания о всех тех временах, когда Люсьен меня так сильно бесил… или умудрялся облегчить боль, или помочь разобраться с проблемами – или разбивал мои доводы в пух и прах без малейшего труда. Весёлое подшучивание, которого, я поняла, мне будет недоставать больше, чем я когда-либо признавала. Что я буду скучать по нему вообще, по его присутствию… я чувствовала, словно потеряла часть самой себя.
Дура, что за глупости…
Я снова наклонилась, уже взяв себя в руки, перестав стискивать собственные бока, и коснулась губами его лба, ласково убирая волосы назад, но почему-то после этого мне стало только хуже. Потому что он был очень дорог мне… так дорог… я никогда не влюблялась и не могу сказать, влюбилась ли я в него... но это одна из форм любви. Ничто другое не причинит такой жуткой боли. Я не смогла заставить себя поцеловать его холодные губы – это бы разрушило все преграды, сдерживающие слёзы и плач. Потому что это надо было сделать, когда он был жив.
Я никогда не стану прежней. Я буду очень удивлена, если смогу засмеяться, или улыбнуться… если я смогу заговорить с этими… кусками дерьма, которым должна подчиняться. Я ненавижу их. Я их всех ненавижу – но больше всего, Белламона. Он умрёт. Умрёт от моих рук.
Я чувствую себя дурой, и запишу это на его счёт – счёт, по которому он заплатит. Он задолжал выжившей.
-Ты не должна хранить ему верность, сестра, - по-альтмерски снисходительно и ласково сказала Аркуэн. Эта тупая сука не узнала бы верность, если бы верность выскочила из кустов и вцепилась ей в морду.
Я вскинула голову и прожгла её взглядом, медленно меняя положение так, чтобы я смогла встать на ноги. Я могла бы их всех убить… они расправились со своим Братом, невиновным в преступлениях, совершённых против Семьи…
Аркуэн увидела это в моих глазах, и беспокойно отступила, как лошадь, почуявшая опасность.
Такая чистая ярость. Может быть, уже безумие. Единственная движущая цель, после которой тело можно оставить, не думая и не беспокоясь, как змея сбрасывает кожу.
Нет. Нет, Сари, нужно подождать. Сначала убей Белламона. Это то, что важно. Отрежь больную ветвь Семейного древа, очисти грязь, прилипшую к именам Братьев и Сестёр Чейдинальского Святилища… ты должна реабилитировать Люсьена… верного слугу Ситиса и Матери Ночи, пусть он обретёт покой в Бездне.
Всё ещё злобно глядя на Аркуэн, я с трудом взвалила тело себе на плечи. Чёрт… он вообще ел? Так можно заработаться до… я подавила беззвучный всхлип – это должно было быть смешно… но не было… для парня, особо не заботящегося о себе… он был в хорошей форме. Надо бы, чтобы за ним было кому приглядывать…
Я скастовала пёрышко, облегчив себе ношу, стало больше неудобно, чем тяжело.
-Он был в первую очередь моим Спикером, - ответила я ровно, удивившись спокойному безразличию в собственном голосе. Я сказала это тихо, хрипло, выдавая напряжение голосовых связок, при этом жёстко, сильно, бросая вызов. Обещая драку – бой не на жизнь а на смерть – если кто-то из них решит сделать глупость и попробует остановить меня, когда я выполняю то, что требовали любовь и долг. – И я сделаю для него то, что должно. Это значит, мне будет позволено похоронить его в безопасном месте… я не допущу, чтобы тело изуродовали. Если только, - ласково добавила я, позволяя своей скорби просочиться в голос. – Кто-то здесь желает оспорить моё право?
Это было сказано для Белламона, и Белламона одного. Я метнула в его сторону яростный зелёный взгляд, который – в справедливом мире – поразил бы его насмерть.
-Этот грязный предатель… - начал Белламон, но замолчал.
Я же открыла новые глубины «убийственного взгляда».
-Мой Спикер погиб. Я похороню его… - спокойно сказала я. – Догматы не говорят ни слова о том, что мы должны издеваться над телами павших, - я развернулась и вышла из дома, ощущая сверлящие мне спину ледяные взгляды.
Я чувствовала себя больной, отупевшей. Я могла убить Белламона, прямо там… но нет, тогда было не время.
Люсьен бы сказал мне, что ещё рано, если бы мог. Меня пробрала дрожь.
Терпение. Я горжусь своим терпением. Терпи и выбери нужную минуту.
Перфекционизм. Это делает меня мастером своего дела.
Примечание переводчика: читать дальшеглава была бы выложена вчера, если бы переводчик, сохраняя, случайно не удалил все семь готовых страниц
@настроение: АНГСТ во все поля
-
-
11.03.2014 в 08:16-
-
11.03.2014 в 15:21-
-
11.03.2014 в 21:56-
-
11.03.2014 в 22:55